Эхо-парк - Страница 67

– Нет, лейтенант, – ответил Осани. – Мы его не видим. Автомобиль на стоянке, но его самого нет. Мы вообще никого тут не видим.

Он внимал начальнику еще некоторое время, произнося «да», «хорошо» и «есть». Потом сунул телефон за пояс, вернулся к замерам, и примерно через минуту оба сотрудника ГППО завершили работу.

Тот, что находился внизу, вскарабкался, и совместными усилиями они втащили лестницу на верхний уровень. Именно в этот момент Осани заметил свисающую веревку, обвязанную вокруг ствола белого дуба на краю площадки. Он положил лестницу и приблизился к дереву. Отвязал от него веревку и стал ее сматывать. При этом он пристально вглядывался в глубь леса, и Босх опять спрятался за ствол.

Через несколько минут мужчины удалились, тяжело и шумно продираясь сквозь лес к импровизированной парковке, сжимая в руках лестницу. Босх подошел к склону, подождал, пока затихнут шаги, и принялся, цепляясь за корни, карабкаться вверх.

Когда добрался до стоянки, там уже никого не было. Босх опять включил телефон, хотел проверить, не оставил ли сообщения тот, кто звонил из Паркер-центра. Но прежде чем он успел опознать номер, телефон у него в руке вновь завибрировал. Высветившийся номер относился к Паркер-центру, к отделу нераскрытых убийств. На сей раз он не стал его игнорировать.

– Босх слушает.

– Гарри, ты где?

Это был Эйбл Пратт. Его голос звучал настойчиво.

– Нигде. А что?

– Где ты находишься?

Интуиция подсказала Босху, что Пратт прекрасно осведомлен, где именно.

– Я в Бичвуд-Каньоне. А что случилось?

Последовала пауза, а когда Пратт ответил, настойчивость в голосе сменилась раздражением.

– Случилось то, что я получил сейчас звонок от лейтенанта Рэндольфа из ГППО. Он сообщил, что зарегистрированный на твое имя «мустанг» находится на тамошней стоянке. Я сказал ему, что это вообще-то странно, поскольку Гарри Босх пребывает на домашнем режиме и должен находиться за тысячу миль от места расследования.

Мгновенно сориентировавшись, Босх произнес:

– Видите ли, я ничего не расследую. Я кое-что ищу. Вчера потерял здесь свой медальон-эмблему.

– Что?

– Ну, свой чип, опознавательный знак отдела убийств. Наверное, он выпал у меня из кармана, когда я съезжал вниз по склону, а может, еще где-то. Вчера я не нашел его.

Босх вытащил из кармана якобы потерянный предмет. Это был тяжелый металлический кругляш с вытисненной эмблемой, размером и толщиной примерно с фишку из казино.

С одной стороны он являл собой золотой полицейский жетон, а на другой – на фоне американского флага имелось карикатурное изображение детектива: костюм, шляпа, пистолет и волевой подбородок. Эта штука была известна под названием «медальон-эмблема», или чип, и осталась еще с прежних времен, с практики элитных или специализированных войсковых частей. Когда человека принимали в такое подразделение, ему вручался соответствующий медальон. Предполагалось, что он должен всегда носить его при себе. В любое время и в любом месте твой товарищ по подразделению мог попросить тебя предъявить этот значок. Такое обычно случалось в баре или войсковой лавке. Если медальона при тебе не оказывалось, тогда ты должен был платить по счету. Подобная традиция много лет соблюдалась и в отделе убийств. Босх повторно получил медальон по возвращении из отставки.

– Черт с ним, с медальоном, Гарри! – сердито воскликнул Пратт. – Ты можешь заменить его за десять баксов. Держись в стороне от расследования. Иди домой и сиди там, пока не получишь от меня распоряжений. Ясно?

– Да.

– Кроме того… вообще какого черта?! Если бы ты потерял там свой значок, судебные эксперты давно бы нашли его. Они прошлись по всему месту преступления с металлоискателями, когда искали гильзы от пуль.

– Да, я как-то позабыл об этом, – покаянно согласился Босх.

– Ну да, позабыл, как же! Гарри, ты что, меня дуришь?

– Нет, шеф, нисколько. Я действительно забыл. Мне было скучно просто так сидеть, вот я и решил съездить поискать его. Я видел тут людей Рэндольфа и решил понапрасну не высовываться. Не сообразил, что они вычислят мой автомобиль.

– Ну, так они проверили номерной знак по базе данных. А я получил от него звонок. Мне не нравятся такие внештатные ситуации, Гарри. И ты это прекрасно знаешь.

– Я немедленно еду домой.

– Хорошо. И оставайся там.

Пратт не стал дожидаться, пока Босх ответит. Он дал отбой, и Гарри тоже закрыл свой телефон. Он подбросил в воздух тяжелый медальон. Поймал его, жетоном вверх, и сунул в карман. Затем зашагал к своей машине.

24

Что-то в этом распоряжении – немедленно отправляться домой – побудило Босха туда не ехать. Покинув Бичвуд-Каньон, он заскочил в больницу, проверить, как там Киз Райдер. Ее снова перевели в другую палату. Теперь она лежала уже не в отделении интенсивной терапии, а на этаже, где обычные пациенты. Это была не отдельная палата, но вторая кровать пустовала. Для копов часто делали поблажки.

Говорить ей по-прежнему было трудно, и подавленность, в которой Киз пребывала утром, осталась. Босх не стал задерживаться. Передав пожелание скорейшего выздоровления от Джерри Эдгара, он наконец двинулся домой, увозя с собой коробки и папки, взятые из отдела.

Босх поставил коробки на пол в столовой, а папки разложил на столе. Бумаг было много, и Босх понимал, что этого контрабандно вывезенного материала ему хватит дня на два, не менее. Он подошел к стереоустановке, зная, что в проигрывателе уже стоит диск с записью Колтрейна и Монка из «Карнеги-холла». Порядок проигрывания был заложен произвольный, и первой зазвучала композиция «Evidence». Возвращаясь к столу, Гарри воспринял это как добрый знак.